Университетская газета № 2(2458) март 2019 года (газета Российского национального исследовательского медицинского университета им. Н.И. Пирогова).
Рубрика: Наши наставники
«Верность выбранному пути»
В последний день ушедшего года отметила свой 80-летний юбилей руководитель детского научно-практического центра противорадиационной защиты Научно-исследовательского клинического института педиатрии имени академика Ю.Е. Вельтищева РНИМУ им. Н.И. Пирогова профессор, доктор медицинских наук, заслуженный врач России Лариса Степановна Балева. Стены рабочего кабинета профессора украшают картины ее бывших пациентов, кому она в детстве помогла стать здоровыми. Профессор Балева — уникальный специалист, занимающийся противорадиационной защитой, без которой человечество было бы беззащитно перед угрозой облучения. Лариса Степановна рассказала нам о выборе профессии и о своем трудовом пути.
— Лариса Степановна, расскажите, пожалуйста, когда и почему Вы решили стать врачом?
— Мне было восемь лет, когда я тяжело заболела скарлатиной. После выписки из больницы я впервые увидела нашего
участкового педиатра Зинаиду Сергеевну Калмыкову. Она в те годы была совсем молоденькой, но как врач очень внимательной и душевной. Я жила тогда в Салтыковке Балашихинского района Московской области и отчетливо помню, как наш педиатр, встречая детей-пациентов на улицах нашего небольшого поселка, всегда интересовалась их здоровьем. Она знала всех их и их родителей по именам, а ко мне было особенно внимательное отношение из-за моей болезни. Вот так я узнала, что такое быть педиатром, и дала себе слово стать детским врачом, когда вырасту большой. В детстве я копировала голос и жесты любимого доктора в игре «в больницу», а когда стала взрослой — мы стали дружить.
— А как Вы выбрали Второй мед? Сразу ли поступили?
— Выбора как такового не было: педиатрический факультет был только во Втором меде (тогда МГМИ – Прим.ред.). А вот поступить туда было не так-то просто. Мы сдавали четыре экзамена: русский язык (сочинение), английский язык, физику и химию. Я очень хорошо училась в школе: у нас все эти предметы преподавались на высочайшем уровне. Но с первой попытки я не поступила, потому что ввели обязательный трудовой стаж. Я устроилась телефонисткой и два года проработала в Салтыковке на станции. Вскоре меня перевели на главный коммутатор в Реутово, и мои коллеги не хотели меня отпускать, часто повторяя: «Брось ты этот медицинский, поступай в Институт связи — будешь со временем министром!» Но я была верна своему обещанию, данному в детстве, — стать педиатром. Поэтому все два года я постоянно занималась, что бы не забыть предметы, нужные для поступления во Второй мед. В итоге я поступила, блестяще сдав экзамены, и стаж, конечно, тоже сыграл свою роль.
— Какая у вас была группа? Расскажите о годах учебы.
— Изумительная. Правда, почти все — девчонки. Парней, кстати, принимали в институт без стажа, но у нас все были очень способными. Группа была очень сильной: шестеро стали профессорами, многие — доцентами. Все были активистами. Я шла по профсоюзной линии, как тогда говорили: организация концертов, мероприятий. На 1-ом курсе мы создали ансамбль «Вундеркинд» (это как современная команда КВН) и в своих выступлениях мы с юмором обыгрывали институтские проблемы. Например, в нашем корпусе не было столовой, только буфет, где мы едва успевали купить за время большой перемены пятикопеечный пирожок, а есть его приходилось уже на бегу на занятия в другое здание. Вот за такие шутки нам доставалось от ректора, Марии Гавриловны Сироткиной. Мы умели и отдыхать, и хорошо учиться, и работать. Были, конечно, и лентяи, которых мы тянули, не давая им отколоться от коллектива: подтягивали их по предметам, ходили в деканат и ручались, что они возьмутся за ум. В те времена так было принято. А вот праздники часто отмечали у меня в Салтыковке, где и собирались всей группой. После выпуска я была организатором наших юбилейных встреч: через пять, десять, пятнадцать лет и т.д.
— Посещали ли Вы студенческие научные кружки?
— Конечно, причем начинали ходить на заседания с младших курсов. Я пришла на 3-ем курсе в кружок кафедры госпитальной педиатрии под руководством сначала доцента Екатерины Ивановны Щербатовой, а потом и академика РАМН Вячеслава Александровича Таболина. Он назначил меня старостой, и с этого времени я начала интенсивно заниматься научной работой. В то время я мечтала стать неонатологом, поэтому тесно общалась с Марией Федоровной Дещекиной, которая впоследствии стала деканом педиатрического факультета. Мы помогали ей собирать информацию для докторской диссертации, и это был колоссальный опыт. Я увлеклась иммунологией и написала студенческую научную работу по осложнениям после профилактических прививок. Я тогда много чем
увлекалась. Помню, когда начались первые лекции по биохимии и генетике — а нам их читали на 5-ом и 6-ом курсах — все мы буквально этим жили. Я даже описала один из редких клинических случаев генетического заболевания и мечтала стать неонатологом с уклоном в генетику и иммунологию. Помню, что старалась участвовать во всех студенческих научных мероприятиях, а в подарок за призовые места получала восхитительные книги.
— Как сложилась Ваша профессиональная жизнь после получения диплома?
— В 1964 году меня распределили в наш Институт (тогда Центральный научно-исследовательский педиатрический институт Наркомздрава РСФСР.— Прим. ред.), чтобы я могла заниматься неонатологией у профессора Клавдии Александровны Сотниковой. Конечно, В.А. Таболин хотел, чтобы меня взяли к нему на кафедру ординатором, но тогда были такие времена, что единственное место ординатора уже было предназначено секретарю комсомольской организации. Я долго работала в отделении раннего возраста, и все удивлялись моим обширным знаниям. За это я благодарна моим учителям: В. А. Таболину и Ю.Е. Вельтищеву. Мне просто повезло, что у меня были такие наставники — выдающиеся ученые! Так я проработала в родном Институте 55 лет, хотя были соблазны перейти на более престижную должность, но я осталась верна своему родному коллективу.
— Ваша деятельность была очень разноплановой. Расскажите о том, как вы решали проблему младенческой смертности.
— Действительно, мы много работали для решения серьезной проблемы, которая стояла тогда перед советским здравоохранением: уменьшения младенческой смертности. Главный педиатр Минздрава РСФСР Тамара Матвеевна Голикова часто приглашала меня в командировки по регионам страны для изучения этого вопроса, и в 1975 году я увлеклась демографией. Тамара Матвеевна готовила меня на смену себе, и я впоследствии 16 лет проработала на должности главного педиатра. Объездила все территории Союза, в Монголии составляла программу по снижению младенческой смертности. Осознавая значимость этой проблемы и понимая роль педиатрии в ее решении, я пришла к выводу, что необходимо контролировать здоровье матери, потому что это напрямую влияет на будущее ее ребенка. Мы исследовали тысячи случаевдетской смерти из десяти регионов с разным уровнем жизни.
Такой массив данных в те годы было не так-то просто обработать, и мы, тесно сотрудничая с профессором нынешней кафедры медицинской кибернетики и информатики медико-биологического факультета Борисом Аркадьевичем Кобринским, впервые применили вычислительную технику, которая занимала тогда в Институте целый этаж.
— Вы руководите Детским научно-практическим центром противорадиационной защиты. Как начиналась Ваша деятельность в этой области?
— За время моей работы в Институте я не пропустила ни одной чрезвычайной ситуации. Я приезжала туда, где в результате крушения поездов разливалось опасное для здоровья вещество. Нужно было объяснять, какие принять меры, чтобы отвести от детей региона удар. Это самое тяжелое, когда надо объяснить родителям причину чрезвычайной ситуации и как выйти из нее с наименьшими потерями. Нет ничего страшнее глаз родителей, дети которых могли пострадать. Меня вызывали и на массовое заражение детей вирусом иммунодефицита человека в больнице Элисты в 1988 году. Первые седые волосы появились, когда мне нужно было встретиться с родителями инфицированных детей и сказать им об этом.
Я не знала, как пережить эти дни. В 1986 году — катастрофа на Чернобыльской АЭС. Мы, врачи Института, разъехались по регионам, которые были загрязнены радионуклидами. Мы разработали программу «Дети Чернобыля», в рамках которой наблюдали за здоровьем детей этих регионов, обучали врачей, старались профилактировать заболевания. Мы объединили 36 научно-исследовательских институтов и педиатров всех специализаций. Уже третье поколение детей, рожденных от родителей, получивших в свое время дозовую радиационную нагрузку, приезжает на обследование в наш Центр. За эти годы мы собрали уникальный архив. Наши коллеги из Японии, перед которыми остро стоит та же проблема в связи с аварией на атомной электростанции «Фукусима» в 2011 году, приезжают к нам за обменом опытом. Пока жива, я буду заниматься этой проблемой, потому что надо передавать накопленный опыт. С семьями-участниками программы мы поддерживаем тесную связь, помогаем им. Мне всегда очень приятно, когда они приезжают на очередное обследование и говорят: «С вами у нас есть вера в счастливое будущее наших детей». Это дорогого стоит. В этих словах пациентов и их родителей заключается самое главное — признание труда педиатра.
Лариса Степановна Балева
• В 1964 году окончила педиатрический факультет Второго МОЛГМИ им. Н.И. Пирогова.
• В 1987 году защитила докторскую диссертацию на тему: «Основы системного и оперативного анализа взаимодействия биологических, медико-организационных и социально-гигиенических факторов риска детской смертности».
• Является автором более 300 печатных работ, в том числе монографий, учебных пособий.
• Основные направления научной и практической деятельности: исследование влияния радиации на развивающийся организм ребенка, патогенетиче ских механизмов развития радиационно-индуцированной патологии, разработка профилактических, лечебных и реабилитационных мероприятий, направленных на коррекцию отклонений в состоянии
здоровья детей, подвергшихся воздействию радиации, и минимизацию последствий радиации
Фото
