Двигаясь маленькими шагами, мы можем достичь больших результатов

Светлана Брониславовна Артемьева — кандидат медицинских наук, заведующая детским психоневрологическим отделением НИКИ педиатрии и детской хирургии имени академика Ю.Е. Вельтищева РНИМУ имени Н.И. Пирогова Минздрава России, врач со стажем работы 38 лет. При её непосредственном участии проходят самые передовые исследования страны в области лечения нервно-мышечных заболеваний. Специалист рассказала нам о том, почему выбрала своей специальностью неврологию, почему выделяет не менее часа на консультацию нового пациента, и для чего каждому врачу необходимо постоянно видеть результат своей работы.

Что вас побудило стать врачом-неврологом? Почему выбрали именно эту профессию?

Моя мама — хирург-ортопед, и всё моё детство прошло рядом с медицинскими учреждениями, где она работала. В детстве я “лечила” своих кукол и всегда хотела быть врачом. После школы я поступила во 2-й Московский ордена Ленина государственный медицинский институт имени Пирогова (прим.: ныне — РНИМУ им. Н.И. Пирогова).

Как и мама, я хотела быть хирургом, но волею судьбы попала на педиатрический факультет. В дальнейшем я неоднократно убедилась в том, что это был настоящий подарок судьбы. После выпуска меня по распределению направили работать участковым педиатром, и я поняла, что это работа нравится мне даже больше. При этом стать узким специалистом, неврологом, было особенно перспективно, потому что среди детского населения было очень много пациентов, имеющих неврологические отклонения, а специалистов такого профиля было мало. Я получила дополнительную специализацию в ординатуре и стала неврологом.

В чем принципиальное отличие работы детского невролога от взрослого?

Все детские врачи больше изучают возрастные особенности организма. В работе растущего организма много нюансов, все болезни протекают совершенно по-другому. И детские, и взрослые неврологи получают знания по специальности “нервные болезни”. При этом если невролог имеет базовое педиатрическое образование, ему будет проще лечить детей.

Что вы можете назвать своим главным профессиональным достижением?

Моё самое главное профессиональное достижение, безусловно, в том, что я работаю в детской неврологии. Очень важно и то, что моя работа тесно связана с нервно-мышечными заболеваниями. С этими пациентами я активно работаю с 1992 года. Тогда ещё не существовало эффективных методов лечения, значительно страдала диагностика. Сегодня, когда медицина значительно шагнула вперёд, работать с нервно-мышечными заболеваниями стало особенно интересно.

Были ли у вас пациенты, оставившие особый отпечаток в памяти?

Поскольку все наши пациенты имеют хронические заболевания, мы часто наблюдаем их на протяжении нескольких лет. Часто в одной семье есть несколько больных. Есть пациенты, которые, даже повзрослев, пишут, советуются по вопросам своих заболеваний, просят помочь оценить риски рождения больного ребёнка. Мы проходим длительный совместный путь с каждым из пациентов, поэтому все остаются в памяти.

Был ли в вашей жизни кто-то, кого вы можете назвать своим профессиональным наставником?

Моим первым местом работы в качестве врача-невролога стала Московская областная психоневрологическая больница для детей с поражением ЦНС с нарушением психики. Там я работала вместе с профессором Сергеем Сергеевичем Шишкиным. Именно он преподал мне азы молекулярной биологии в области нервно-мышечных заболеваний, дал важнейшие знания о типах наследования заболеваний. Благодаря Сергею Сергеевичу я глубоко вникла в их патологические механизмы — что происходит с мышцами, какие перестройки происходят в ДНК.

Как судьба привела вас в Институт Вельтищева?

Со специалистами из Института Вельтищева мы активно сотрудничали, часто встречались на конференциях. Профессор Елена Дмитриевна Белоусова (прим.: заведующая отделом психоневрологии и эпилептологии Института Вельтищева) была моим оппонентом при защите кандидатской диссертации. На базе Института мы проводили первые клинические исследования в области нервно-мышечных болезней для пациентов с миодистрофией Дюшенна.

Когда в НИКИ решили расширить отдел психоневрологии и организовать отделение, специализирующееся на диагностике и лечении нервно-мышечных заболеваний, Елена Дмитриевна пригласила меня возглавить новое отделение. Институт имеет богатую историю работы с пациентами нервно-мышечного профиля. Проблема активно разрабатывается здесь с 1990-х годов, а в 2009 году был создан Российский Детский Нервно-мышечный Центр. Сегодня он имеет свою генетическую базу данных пациентов, участвует в многочисленных международных клинических исследованиях, помогает обеспечить пациентам ранний доступ к лекарственным препаратам.

В вашем отделении есть молодые специалисты?

У нас есть молодые специалисты, проходящие стажировку на рабочем месте, у нас практикуются ординаторы. Часть ординаторов, работу которых мы особенно отмечаем, остаются работать в нашем отделении.

Чему для вас особенно важно научить молодых врачей?

Прежде всего в молодом специалисте я ценю душевное отношение к пациенту. Врач не должен применять свои знания как машина, прежде всего он должен исходить из желания помочь другому человеку. Также важна любознательность и стремление докопаться до сути, даже если чего-то не знаешь. Никогда не нужно бояться задавать вопросы более опытным коллегам.

Как у вас получается находить общий язык с детьми и с их родителями?

Никаких универсальных приёмов для этого нет. Когда пациент заходит в кабинет, я сразу стараюсь оценить, насколько он готов сотрудничать, не боится ли он. Если малыш встревожен, прежде чем начать расспрашивать его о заболевании, нужно дать ребёнку время освоиться в новой обстановке — пообщаться с ним на отвлечённые темы, показать игрушки. Обязательно спрашивать разрешение у ребёнка, прежде чем его осмотреть.

Продолжаете ли вы учиться своей профессии сейчас?

Профессия врача подразумевает постоянное обучение и саморазвитие. Знать всё невозможно. Постоянно появляются новые данные и, чтобы оставаться в курсе, необходимо уметь работать с профессиональными информационными ресурсами. Этому я стараюсь учить молодых врачей и региональных специалистов совместно с Ассоциацией неврологов “НЕОМИО”. Мы ездим по стране и читаем лекции в рамках школы миологии.

Я регулярно участвую в различных конференциях. Там я узнаю много нового в качестве слушателя и делюсь собственным опытом с коллегами.

Что для вас лучшее в профессии врача?

Самое лучшее — когда ты можешь помочь пациенту. Даже если полностью вылечить его невозможно, огромное значение имеет возможность облегчить страдания, устранить болевой синдром, замедлить прогрессирование заболевания, не дать развиться осложнениям. Очень важно видеть результат своей работы — благополучие пациентов и их семей.

Ваша специальность, неврология, позволяет увидеть результат лечения?

Да, результаты нашей работы были видны ещё до появления патогенетического лечения. Мы динамически наблюдаем за нашими пациентами на протяжении многих лет и видим результаты не только в физическом статусе, но и в их психическом состоянии. Со временем ребёнок начинает по-другому воспринимать свою болезнь — просто понимает и принимает свои особенности и учится с ними жить. Это большое достижение, если речь идёт о неизлечимых генетических заболеваниях. То же касается и родителей, которые постепенно учатся коммуницировать со своим особенным ребёнком и жить с теми ограничениями, которые у него есть.

Как вы помогаете пациентам и их родителям изменить своё отношение к диагнозу?

Именно из этих соображений мои консультации длятся от одного до двух часов. Я никогда не хотела работать в поликлинике. За время, которое отведено на приём участкового врача и врача-специалиста в поликлинике, очень трудно успеть наладить контакт с семьёй, провести качественный осмотр и разобраться в нюансах заболевания.

Преимущество работы в стационаре в том, что ты можешь потратить на консультацию столько времени, сколько тебе нужно, ответить на все вопросы, которые интересуют родителей, разъяснить каждую деталь. Иногда, если информации оказывается недостаточно, можно подойти к пациенту повторно. Так же и родители могут обратиться ко мне с вопросом спустя время после консультации.

Что для вас самое тяжёлое в профессии?

Иногда бывает неприятна бумажная работа. Её никто не любит, но с опытом понимаешь, что правильно всё записать и систематизировать информацию тоже важно — это помогает в дальнейшей работе.

Более неприятно, когда пациент не прислушивается к твоим рекомендациям. Чаще всего у нас есть возможность повторно пригласить пациента, чтобы разъяснить родителям важность лечения, но это получается не всегда.

Пациенты неврологического профиля часто не излечиваются на сто процентов. Как это влияет на ваше собственное психологическое состояние, сталкивались ли вы когда-нибудь с профессиональным выгоранием?

Думаю, что я слишком люблю свою работу, чтобы столкнуться с профессиональным выгоранием. При этом, конечно, невозможно привыкнуть к боли, с которой мы ежедневно сталкиваемся в своей работе. К счастью, в нашей специальности дети редко умирают по причине своей болезни, но, в любом случае, усталость накапливается.

Вы делаете что-то, чтобы помочь себе психологически?

Чтобы не загнать себя в тупик, важно ставить перед собой достижимые цели. Есть стратегические цели, они могут быть более масштабными, и есть тактические, которые постоянно дают ощущение прогресса. Важно двигаться “step by step”. Если ставить перед собой недостижимую цель, очень легко разочароваться в своей деятельности и вообще в жизни. Такой же подход мы стараемся привить и нашим пациентам на пути к выздоровлению — заболевание не исчезает моментально, но, двигаясь маленькими шагами, мы можем достичь больших результатов.

Также очень важно чередовать работу и отдых. Обязательно должно быть хобби, которое помогает отвлечься. Моё большое увлечение — это горные лыжи. Зимой я стараюсь все выходные проводить на природе, а летом отправляюсь с семьёй в большие походы или путешествия с активным отдыхом.

Для вас медицина — это больше наука, искусство или призвание?

Я считаю, что медицина — это, в первую очередь, призвание. Необходимо обладать склонностью к этому делу и тягой к тому, чтобы помогать людям. Иначе будет трудно справиться с трудностями профессии. С другой стороны, конечно, научный аспект в медицине имеет огромное значение. Все наши сегодняшние знания — это результат научной деятельности, клинических исследований. В то же время сам процесс постановки диагноза и лечения можно назвать и искусством. Не всегда, даже досконально соблюдая все клинические рекомендации, удаётся достичь эффекта. Важно учесть эмоциональные особенности болезни, сопутствующие заболевания — это настоящее искусство врачевания.

В чем, по вашему мнению, предназначение человеческой жизни?

Если рассуждать исходя из биологии и развития человечества, основное призвание человека — воспроизвести себе подобных. Но мне хотелось бы смотреть на эту концепцию не только с биологической точки зрения. Я считаю, что важно транслировать опыт, накопленный за жизнь, чтобы в каждом новом поколении возможности и способности человека раскрывались всё ярче.

Это же применимо и к роли врача и учёного в жизни общества — не просто развиваться и хорошо делать свою работу, но и передать свой опыт и своё видение молодому поколению.

Какие у вас планы на ближайшее будущее?

Хотелось бы продолжать свою работу с пациентами нервно-мышечного профиля. Сейчас открывается много возможностей для пациентов с миодистрофией Дюшенна и для пациентов со спинальной мышечной атрофией. Хотелось бы продолжать участвовать в продвижении преклинических разработок в клиническую практику.

Например, российская компания BIOCAD создала свой генозаместительный препарат для лечения пациентов со СМА. Сейчас на базе Института Вельтищева проходят клинические исследования этого препарата, идёт отработка оптимальной дозировки. Говорить о клиническом результате пока рано, но первые исследования препарата уже показали его безопасность.